В этой статье автор решил затронуть одну из наиболее актуальных проблем современности – проблему зависимостей (аддикций). Как химических, так и не химических. Однако, прежде чем рассматривать аддикции и способы терапевтического воздействия на аддиктивного клиента, автор считает необходимым рассмотреть само определение аддикции, которое понимается им несколько шире, нежели совокупность симптомов и синдромов принятых в ортодоксальной наркологии.
Данная статья будет многочастной, поскольку рассмотрение природы зависимостей (этиологических факторов) требует значительного объема. К тому же рассмотрение зависимостей будет очень тесно связано с их антиподом – свободой, толкование которой так же занимало много места в философии, психологии, и, к сожалению, довольно мало места в психиатрии.
Итак, слово зависимость происходит от прилагательного «зависимый» и глагола «зависеть», далее из-за- + висеть; предположительно, заимствовано через украинский язык из западно–славянской группы языков, частичная калька немецкого abhängen или французского dépendre (оба слова связаны с «висеть»); сравним: болгарское – «завися», сербское - «зависити», чешское - «záviseti». Слово зависеть встречается в русском литературном языке с XVIII века. Как мы видим в русском языке «зависимость» появилась относительно недавно, а ранее, вероятно, употреблялось слово «неволя», которое применяется и теперь, но значительно реже и семантически более связано сейчас с пребыванием в «местах не столь отдаленных», нежели с изначальным праславянским «волна».
Что же такое «зависимость» в понимании автора и почему это понятие столь актуально на его взгляд в контексте современности? Зависимость имеет гораздо более обширную трактовку, которая берет свое начало в высказывании, которое приписывается Будде о том, что «все мы зависимы хотя бы от желания жить» (неточная цитата, Авт). Это наиболее древнее рассмотрение дихотомии «свобода – зависимость» в мировых религиях, однако, если рассматривать более древние религиозные воззрения, то следы этой дихотомии присутствуют практически в любых из известных науке мифологиях. Но, дабы не утруждать читателя религиоведческими выкладками, автор ограничится апелляциями к наиболее распространенному, и наиболее имманентному российскому менталитету, православию.
Если взять наиболее значимое литургическое таинство – причастие, то канонический смысл его – трансценденция личности до уровня Творца, через воссоединение с Церковью и, как следствие с личностью Христа. Это практически совпадает с буддистской паринирваной и обретением просветления. Здесь автор отошлет любопытствующего читателя к книге покойного ныне Е. Торчинова «Религии мира и опыт запредельного», ибо вместить в статью о зависимостях материал целой книги представляется достаточно сложным. И в качестве краткого резюме вышесказанного, хотелось бы привести цитату инспектора народных училищ Орловской губернии Г. А. Миловидова, говорившего об антониме зависимости – «свободе»: «данное слово происходит …от старинного и малоизвестного существительного своба, что служило, по чешским толкователям (глоссаторамъ) 1202 года, наименованием одной из языческих богинь», в связи с чем он делал вывод: «Таким образом в основе понятия „свобода“ лежит не конкретное какое-либо впечатление или ощущение, а высшее, мистическое начало, преимущественное право, свойственное божеству».
Читатель вполне закономерно спросит: «Какое отношение все вышеизложенное имеет к зависимостям?». На это автору вполне возможно ответить, что зависимость суть суррогатный поиск свободы, которая в большинстве религий и есть цель адептов. Разве в алкогольном опьянении человек не ощущает себя раскрепощеннее? Разве при употреблении наркотиков не наступает состояния трансценденции («выхода за пределы») личности? Разве, когда несешься по пустой трассе на машине с высокой скоростью не чувствуешь себя свободнее, или уединившись с тортом вечером на кухне не погружаешься в свои переживания, наслаждаясь временной свободой от домочадцев («Дайте поесть спокойно, наконец!»)?
Таким образом, автор совместно с читателем неизбежно придет к выводу, что избавление от зависимости в системе «клиент-психотерапевт», это по сути приведение клиента к состоянию его собственной, индивидуальной свободе. Таким образом, произойдет редукция влечения к суррогатным способам достижения псевдосвободы, и вероятным началом «делания себя» клиентом. Может статься, что в рамках терапии клиент и не достигнет свободы, но терапевту следует предоставить наибольшее количество доступных альтернатив и оставить клиента с его собственным выбором.
И вот здесь, автор вплотную подходит к следующему важному определению, а именно антониму зависимости, то есть «свободе». В разные времена свобода определялась по-разному. Так изначальное понятие творческой свободы вытеснялось понятием свободы от препятствий, принуждения, казуальности, судьбы. У Сократа и Платона речь идёт прежде всего о свободе в судьбе, затем о свободе от политического деспотизма (у Аристотеля и Эпикура) и о бедствиях человеческого существования (у Эпикура, стоиков, в неоплатонизме). В средние века подразумевалась свобода от греха и проклятие церкви, причём возникал разлад между нравственно требуемой свободой человека и требуемым религией всемогуществом Бога. В эпоху Ренессанса и последующий период под свободой понимали беспрепятственное всестороннее развертывание человеческой личности. В немецкой философии, начиная от Мейстера Экхарта, включая Лейбница, Канта, Гёте и Шиллера, а также немецкий идеализм до Шопенгауэра и Ницше, ставится вопрос о свободе как вопрос о постулате нравственно-творческого соответствия сущности и её развития. Согласно марксизму человек мыслит и поступает в зависимости от побуждений и среды, причём основную роль в его среде играют экономические отношения и классовая борьба. Способности человека к анализу, самоанализу, моделированию представлению результатов своих действий и дальнейших последствий, по взглядам марксистов, не делают человека свободным. Спиноза определяет свободу как любовь к Богу и любовь Бога к человеку: «Из этого мы ясно понимаем, в чём состоит наше спасение, или блаженство, или свобода — а именно в постоянной и вечной любви к Богу или в любви Бога к человеку».
Некоторые определяют свободу как господство над обстоятельствами со знанием дела, а другие, как Шеллинг, утверждают, что свобода — это способность делать выбор на основе различения добра и зла. Согласно экзистенциализму Хайдеггера, основным состоянием бытия является страх — страх перед возможностью небытия, страх, который освобождает человека от всех условностей действительности и позволяет ему достигнуть в некоторой степени свободы, основанной на ничто, выбрать самого себя в своем неизбежном возлагании ответственности на себя самого, то есть выбрать себя как собственное, имеющее ценность существование. Согласно экзистенциализму Ясперса, человек свободен преодолеть бытие мира в выборе самого себя и достигнуть трансценденции Всеобъемлющего.
Согласно Р. Мэю, «…Способность трансцендировать из сиюминутной ситуации является основой человеческой свободы. Уникальное качество человеческого существа — широкий спектр возможностей в любой ситуации, которые, в свою очередь, зависят от самоосознания, от его способности в воображении перебирать различные способы реагирования в данной ситуации». Такое понимание свободы обходит проблему детерминизма в принятии решения. Как бы решение ни было принято, человек его осознаёт, причём осознаёт не причины и цели решения, а значение самого решения. Человек способен выйти за рамки непосредственной задачи (как бы мы ни называли объективные условия: необходимость, стимул, или же психологическое поле), он в состоянии иметь какое-то отношение к самому себе, и уже в соответствии с этим принимать решение.
Свободное бытие означает возможность осуществлять добрую или злую волю. Добрая воля обладает достоверностью безусловного, божественного; она ограничивается бессознательным жизненным упрямством простого определённого бытия и подлинного бытия. Согласно экзистенциализму Сартра, свобода не свойство человека, а его субстанция. Человек не может отличаться от своей свободы, свобода не может отличаться от её проявлений. Человек, так как он свободен, может проецировать себя на свободно выбранную цель, и эта цель определит, кем он является. Вместе с целеполаганием возникают и все ценности, вещи выступают из своей недифференцированности и организуются в ситуацию, которая завершает человека и к которой принадлежит он сам. Следовательно, человек всегда достоин того, что с ним случается. У него нет оснований для оправдания.
На основании вышеизложенного, а также многолетней терапии зависимостей, автор сформулировал понятие свободы, как совокупности осознаваемых выборов. И чем больше таких выборов делает личность, тем более личность эта свободна. Так лица с алкогольной зависимостью к примеру, никогда не говорят: «Я хочу выпить.», они говорят скорее: «Мне надо выпить.», в точности вторя Ф. Энгельсу, в том, что свобода, суть осознанная необходимость (что само по себе уже определяется, как зависимость от влияний среды). Стало быть, изначально алкоголик выпивать не хочет, но надо, так как физическое самочувствие, сниженный эмоциональный фон, совокупность вегетативных реакций и т.д. заставляют его выпить. При этом каждый из них, выпивает именно для обретения свободы, при этом забывая, что любые выборы должны быть ответственными.
Примерно так же дети, которые сломали игрушку и на вопрос: «Зачем ты это сделал?», либо отвечают: «Она сама сломалась», или «Просто так», либо вовсе молчат не в силах объяснить, что ими руководило, хотя мы знаем, что это просто познавательный инстинкт.
Таким образом, научение клиента осознанию собственных выборов в каждый малый отрезок времени, первая и необходимая задача любой терапии. И поскольку «мы все зависимы от желания жить», а к психотерапевту приходят, в массе своей, живые люди, можно сделать вывод, что каждый клиент зависим (не менее зависим и ваш покорный слуга) в той или иной степени от того, или иного агента - как от поступков продиктованных сильной эмоцией (например – убийство в состоянии аффекта), так и от героина, алкоголя, компьютерных игр и игр на тотализаторе, приема пищи и погоней за идеальной внешностью и т.д.
